О творчестве Алексея Суховецкого

Сергей Гавриляченко, народный художник России

АЛХИМИЯ МАСТЕРСКОЙ

«Мир мастерской» - так без излишеств, просто определил суть своей выставки Алексей Николаевич Суховецкий, решивший приоткрыть завесу и показать томившиеся на стеллажах этюды, скрывавшиеся в папках рисунки и эскизы - все те лабораторные экзерции, что предваряют появление картин-ораторий, не единожды становившихся замковыми камнями крупнейших московских и российских экспозиций. Суховецкий - носитель вымирающей культуры многотрудного поиска и достижения итоговой композиционности. Такое отношение к профессии воспитано почтением к наследию А.А. Иванова и В.И. Сурикова, в своё время не предполагавших, что их келейные опыты не утратят значимости рядом с грандиозностью картин, помогут понять природу становления большой формы.

Порой, оказавшись в малознакомом доме, достаточно поинтересоваться корешками книг в библиотеке, чтобы ощутить родство или отчуждение к хозяевам. Нечто подобное происходит, когда видишь «подготовительные материалы» художника, раскрывающие его привязанности, культурную преемственность, определяющие законы, по которым следует судить и ценить авторскую нетривиальность. Осмотревшись в мастерской Суховецкого, где на стенах соседствуют сохранившиеся со студенческой, суриковской поры копии из Третьяковской галереи и Пушкинского музея, удивляешься, как некогда копийно освоенное парафразом отзывается в современность, напоминая то о полыхающем красном халате Ланчи, то о «простоте» неприхотливо прописанных эскизно-этюдных ивановских фонов.

Суховецкий - подлинный «человек культуры», многое принявший из её наследия, верный традициям, сформировал собственный безукоризненный вкус, отобрав из уже состоявшейся безбрежности лично ему близкие и необходимые стилистики - ампир, сезанизм, модерн, плоды русского «серебряного века». Очевидно, что в прошлом его интересуют почти картезиански выверенные направления, усмиряющие стихию, приводящие её в одухотворённую норму. Как ни поражайся трансцендентальной организованности холстов автора, их неразгадываемость кроется в магии дотоле не существовавших колористических гармоний. Суховецкого-художника позволительно уподобить алхимику, в стремлении за ускользающим окончательным совершенством перемешивающему, соединяющему в лабораторном сосуде редкостные цветовые составы, избегающие назывной тюбичной скудости, составы, не поддающиеся однозначной фиксации, воздействующие на восприятие микронными дозами и потому подвластные лишь сотворившему их мастеру.

Живописная партитура холстов Суховецкого, -лишенная драматических тональных контрастов, с тонкой и точной срединной колористической балансировкой, с парадоксальными цветовыми аккордами, требует особого исполнительского мастерства, избегающего внешней эффектности. Цветовой рельеф укрепляет поверхность холста, уподобляя её фреске или гобелену, радует минорной выдержанностью, оживляемой вкрапленными цветовыми драгоценностями. Экспериментировать художник предпочитает со «старыми», не исчерпавшими свои возможности натуральными пигментами, добиваясь полнозвучия за счёт сложности подчинённых отношений, а не через искусственно-агрессивную, химически выведенную крашенность.

Не уступают колористическим экспериментам сложные композиционные исследования, о чём свидетельствуют произведения «средней формы» (прежде всего, натюрморты) - своего рода легато между этюдами-эскизами и фирменными «большими картинами». Автору, очевидно, в радость синкопировать ритмы своей работы, переходя от камерности к симфонизму.

Понимая невозможность словом разъяснять безмолвную живопись, искусственно выделяя интеллектуальность творчества Суховецкого, тут же напоминаешь, что он подлинный мастер «московской школы» - школы живого, интуитивного чувства, что он художник par-exellense, современный апологет «чистого», ведущего борьбу против идеократической однозначности искусства, своего рода «александриец» среди хаотичной современности. Объединяя противоположности чувства и рассудка, художник Суховецкий обрекает себя на одинокость, при всей внешней благожелательной открытости. Это аристократическая одинокость нормы и достоинства, не отрицающих, но сторонящихся безвкусия и аффектации, скрывающаяся в «мастерской алхимика» для продолжения поисков кажущейся обречённой на исчезновение гармонии.

Сергей Гавриляченко, народный художник России

Алексей Суховецкий
Художники
Третья линия
Карта сайта